Здравствуйте, друзья!

Сегодня в выпуске:

    Em            Am
Залечу обожженную душу,
    H7                 Em
Залижу, словно пес, ее раны.
        Em               Am
Только клятвы своей не нарушу
     Em       H7       Em
И просить о пощаде не стану.
         E7               Am
    Поднимаются в небо вершины,
             F#7             H7
    К солнцу тянутся чудо-цветы.
          Am     H7        C
    Без оглядки уходят мужчины,
          Am       H7      Em
    В доказанье своей правоты.


Пусть нахлынут попозже сомненья
Пусть подступит внезапно беда,
И пусть канет весь мир в затемненье,
Не изменят себе никогда.
    Беззащитны, ранимы мужчины
    Под огнем клеветы иль молвы,
    Лишь любовью по жизни хранимы,
    Пусть она лишь на час да взаймы.

Но не ропщут они на невзгоды,
Не щадят их шрапнель и ветра.
По душе им, скорей, непогода,
Чем банальность уюта, тепла.
      И живут они в вечном порыве,
      В вечном споре с судьбою своей
      Каждый миг в состоянье отрыва
      От привычности благостных дней.

Пусть порой недоступны вершины
А надежды их - лишь миражи.
Отступать не привыкли мужчины,
Даже если их ждут виражи
      На дорогах нелегких, далеких.
      Что поделать? Так карта легла.
      Лишь бы в небе безумно высоком
      Им светила звезда и вела!

Если Вам не понятны аккорды в песне, посмотрите на сайте раздел "Аппликатура аккордов".

Эта песня в mp3 есть на моей страничке.

28 июля 2004 г., среда.

День рождения Вадима Тукмачёва.

С утра писали тактические планы и заполняли маршрутные листы на 2А и 2Б ВИАтау.

Виктор Николаевич принес и на поляне перед домиком торжественно вручил всем четверым удостоверения на значок “Альпинист России”. Но без значков: они кончились. А попытка подсунуть нам под видом раритетов значки “Альпинист СССР” по 50 рублей штучка у Леонова не выгорела – мы отказались.

Сегодня уехал Санька – домой, на родину, во Владикавказ. Сезон у него сорвался: Алявдин не приехал, гор схожено – одна лишь 1Б (“тройка” на Лацгу оказалась занята лагерными группами, и их с Ларкой не пустили). Досадно, что у него так вышло, и мне очень тяжело прощаться, потому что Саша уезжает в настроении абсолютного облома. Знакомое состояние... А ведь именно благодаря Афанасьеву удалась наша поездка, в которой не знаю, как остальные, а лично я редко выхожу из состояния эйфории...

Благодаря стараниям Юрия, нашему отделению опять удалось выпуститься без инструктора. Леонов, правда, кричал, что поднимется с нами на ночевки и поживет там с таким хорошим отделением, а уж на гору не пойдет, поскольку плохо себя чувствует, и останется на “Зеленых подушках” в качестве тренера-наблюдателя.

Никуда он, конечно, не идет, но гипотетическая возможность бурно обсуждается в домике во время укладки рюкзаков.

Кочерга говорит, что вообще не существует такой должности – “тренер-наблюдатель”.

– Так я с вами пойду, а вы мне железо занесёте, и вещи мои занесёте, и меня тоже занесёте, потому что я старый, больной и медленный инструктор. И главное, хлеба с маслом побольше, и сахара, и печенья! – вовсю издеваюсь я.

– Фу, какая ты, Надежда, недобрая, неблагодарная! Он же тебе столько дал!.. – передразнивает Юрия Вадюля, и мы все смеемся.

Нынче беда какая-то со здоровьем: я всю ночь и утро промучалась с водяной пробкой, пока (за неимением врача во всем лагере) одна из местных девушек не порылась мне в ухе ватной палочкой и не засыпала его стрептоцидом. У Вадима бронхит идет на убыль, но зато Юра вчера после душа выпил холодного пива и простыл. Как сам же говорит: “Тридцать три несчастья!”.

На этот раз уходим наверх все вместе: четыре “значка” плюс второразрядница Лариса.

В 17 часов явились пред очи начспаса, получили рацию, разрешение на выход и “втык” за мой якобы тяжелый рюкзак (он бы лучше перед Тютями взвешивал!..). В это время Ларка пряталась за инструкторским корпусом и присоединилась к нам, когда выдвинулись в сторону погранпоста.

Прошли мимо еще одной Скалы Спасателей, на которой когда-то джайлыковцы сдавали экзамен для выхода на первую “пятерку”. Дальше вниз по левому берегу Адырсу – по заболоченным кочкам, потом вверх по левому притоку, который течет из ледника Койавган и который у меня не хватило духу перейти по камням с рюкзаком.

Пришли на ночевки “Зеленые подушки” в 20:30. Поселились в две палатки. Население “курящего Fox’а” – без изменений, а Лара с Игорем поставили афанасьевскую двускатку с тентом.

Сделали ужин и праздничный торт из печенья, сгущенки и шоколада. Подарок от друзей и сотрудников – брюки-самосбросы, которые Вадик носит уже с начала смены и которые не промокли даже от валяния в снегу во время внезапно устроенных снежных занятий на спуске с Тютю. К сожалению, от предложения надёргать его сорок один раз за уши Вадюля твердо отказался...

Выше нас стоят толпы – тоже на гору. Зато мы на зеленой травке, а не в камнях. Рядом шумит река.

Вечером на вершине отлично видного напротив пика Джайлык сидело облако.

– Как вулкан! – сказала я.
– Как взрыв едрёной бомбы! – сказал Тукмачёв.
Нет, испытатель – это диагноз!..

В 22:30 натянулся густейший туман.

29 июля 2004 г., четверг.

Всю ночь в палатке звучал лающий дуэт: Вадюлин храп с покашливанием дополнялся тяжелым Юриным кашлем – по звуку если еще не на бронхит, то на трахеит уже очень похоже. Иногда (видимо, разбудив друг друга) мои соседи справа и слева ненадолго замолкали, а через пару минут всё начиналось заново.

Проснулись по будильнику в 03:00 – звезды, Млечный путь.

Перекусили чаем с бутербродами, в 04:05 двинулись в сторону горы ВИАтау. Полтора часа по морене с фонариками – и вышли к леднику, где Юрий скомандовал связаться по двое:

– Девочки выбирают мальчиков!
– Не надейся, Юрка, я тебя не выберу! – почему-то взвилась Лариска.
– А я вообще и.о. инструктора! – парировал Кочерга. – Я сам по себе.

Я морально готова идти с любым из ребят, поэтому жду, кого первой выберет Лара. Она встает в пару с Вадиком, я связываюсь с Игорюней. На закрытом леднике Юрий пристегивается в середину нашей веревки, и так двумя связками доходим до камней.

Подъем на перевал Койавганауш начинается с неприятной, катящейся мелкой сыпухи, которая всех выматывает, а конца-краю не видать. К тому же нынче у нас с собой радиостанция (наш позывной “ТОК-10”), и приходится корректировать передвижение в зависимости от расписания связи. Вадим почему-то был весь день голодный и на каждом перекуре что-нибудь перекусывал.

Намучавшись на сыпухе, нацепили “кошки” и по крутому снегу поперли вверх. Конников, видимо, из принципа “раньше сядешь – раньше выйдешь” решил не отдыхать и не ждать связи, а ломанулся в гору без остановки и вылез на перевал намного раньше остальных.

Склон длинный и крутой. Вышло солнце – “кошки” начали забиваться снегом, а выколачивать его, стоя в позе цапли, очень неуютно: того и гляди потеряешь равновесие! И не выбивать нельзя – через три шага под платформой уже целый бугор, зубья до снега не достают, и этот “валенок” сразу проскальзывает. Мучение сплошное! Так и покатиться недолго...

От безысходности вдруг вспоминаю, что после снежных занятий возле Юнома, где Леонов нам рассказывал, что ни в коем случае нельзя ставить “кошку” на рант, протаскивать ее после постановки на снег и шагать перекатом с пятки на носок, – так вот, Кочерга потом говорил, что нарушать все эти железные правила, которые вдалбливаются альпинистам с новичков, можно. Естественно, для этого надо “чувствовать снег” и очень много тренироваться. И сейчас, между прочим, Юрий идет быстрее всех, причем вообще не останавливается для того, чтобы, балансируя в неудобном положении, колотить себя ледорубом по ногам. Смотрю в оставшиеся за ним следы: в каждом кусочек снега, вытолкнутый из-под платформы порцией нового снега. Пробую делать то же: ставлю ногу на склон сильным ударом, но не вертикально сверху, а как бы “пинком” продвигая вперед.

И вдруг как пошлось!!! Даже удивительно. Гораздо быстрее, легче, и ледоруб на любом галсе (хоть правым боком к склону, хоть левым) постоянно работает как третья точка опоры. Дальше “пилила снег” с огромным удовольствием и в приличном темпе.

Ближе к перевалу был неприятный момент, когда из левого по ходу кулуарчика, откуда-то со стороны перевала Ложный Койавган, высыпали два довольно крупных камня и почти бесшумно понеслись вниз по снегу. Чисто случайно заметила их боковым зрением и на всякий случай крикнула: “Камни!”, потому что Вадик и Лара были еще далеко внизу, хотя и значительно в стороне от линии падения камней. (Их счастье, поскольку, как позже выяснилось, они не только меня не услышали, но и самих “бомб”, пронесшихся мимо них, не увидели!).

– Ты слишком исполнительна для гуманитария, – заметил Юрий, когда я, сократив отставание от него всего лишь до пары минут, упала отдыхать рядом на сыпушном полуострове. Похвалил за камни: он их не увидел; слышал, что сыпануло, но думал, что вдалеке. Я сказала, что стала “пуганой вороной” насчет всяких летящих сверху предметов с тех пор, как во время субботника по расчистке горнолыжной трассы на Вишнёвке “Заслуженный путешественник России” В.И. Смагин спускал по склону березовые чурбаки прямо на поднимающихся снизу людей и при этом хохотал, как гиена.

– Ну, гусар! – вздохнул Кочерга. Хотела возразить и заменить “гусара” на какую-нибудь гадость, но удержалась. В конце концов, откуда мне знать, вдруг они приятели?.. А насчет “исполнительности” пообещала как-нибудь рассказать “страшную историю о том, как я стала дисциплинированной альпинисткой” (но поведала ее только в поезде).

Мы отдохнули, пока дожидались Вадима и Ларису, потом все вместе прошли остаток снежного склона и вылезли на седло перевала, где нас ждал уже заскучавший Саныч.

С перевала Койавганауш по скальному северному гребню пошли на вершину.

Ну и народу на горе ВИАтау!.. Встретили пять групп, идущих навстречу (в основном, завершающих маршрут 2Б). Приходилось друг друга пережидать, расходиться то на довольно спокойных участках, то на вертикальных стенках.

Скалы понравились больше, чем на Чотчате. Конечно, кое-где сильно разрушенные, но крупными кусками ничего не вылетало. Встречалось очень приятное лазанье, довелось поработать и лидером с нижней страховкой, и замыкающим.

В 12:00 были на вершине ВИАтау (3820 м, 2А к/тр.). Долго сидели, любовались, перекусывали. Оставили в туре шоколадку из сухого пайка. Солнечно, жарко – моя любимая погода!!! Только всем пить очень хотелось, на что Вадюля, передавая “полторашку”, неизменно говорил: “Вода для раненых и пулемётов!”.

Ну и горка у меня выдалась!..

Скалы обожаю больше любого другого рельефа, а Игорюня, наоборот, их не любит. Ему бы лучше снег, или даже лёд, или даже сыпуху!.. Ну, не скалолаз мужик, что теперь делать? Главное, не стоять снизу, когда он двигается по полкам, потому что Саныч валит всё, что попадается под руки и под ноги. К счастью, шесть лет назад мы с ним уже имели схоженность на 2А и 2Б, так что эту его особенность я давно знаю, учитываю и воспринимаю спокойно.

Давно обратила внимание, что в горах “привязываются” песни. Чаще всех напевает на переходах Саша Афанасьев, и многие время от времени тоже мурлычут под нос. А за собой в этом сезоне заметила, что, несмотря на неприятие и незнание современной попсы, “подцепила” мотивчик “DRAGOSTEA DIN TEI”, который распевает “O-ZONE”, отплясывая на крыле самолета, и всякий раз, начиная с выхода на пик Зимний, как только скалы заставляют задуматься, навываю его вслед за этими не то румынами, не то братьями-югославами. И сейчас тоже.

Чтобы Игорь чувствовал себя увереннее, мы связались веревкой – и тут до меня дошло, что чувствует лидер связки (например, Юрий в паре со мной), когда его напарник не знает, что делать с этой самой веревкой, и когда одному приходится работать за двоих! По возвращении на перевал поняла, что Кочерга это нарочно подстроил, разорвав привычные связки, – по его издевательскому вопросу: “Ну что, сегодня было интереснее работать с веревкой, чем когда со мной?..”.

Ух! Ну и тяжко!.. Огромная ответственность за свои решения и действия, за себя и за партнера, который не любит скалы. Конечно, с сильным скалолазом в паре работать – это здорово, но “самостоятельное плавание” меня многому научило: и кольца собирать в левую руку, и что вообще с этими кольцами делать (и главное – зачем), и мгновенно закладывать веревку за выступ для страховки (благо выступов этих полно, надо только увидеть вовремя)... Раз я скалы люблю больше и по ним хожу увереннее, то чувствую себя в ответе за Игорюню. Думаю, на льду мы бы психологически поменялись ролями.

Так вот опыт и набирается!.. Теперь хорошо представляю себе позицию и ведущего, и ведомого, осталось неясным одно: как же правильно делить поровну функции и обязанности, чтоб всё было по-честному?!

На спуске усталость. Вадик подбивал слезать с Ложного Койавгана (ведь здоровенный снежный карниз на нем так и не обвалился, пока мы ходили, – значит, еще повисит!..), но Юрий настоял на спуске по нормальному пути. Крутой снег подкис какими-то неровными бороздами. Несколько раз подскальзывалась и, боясь разогнаться, сразу рубилась. Клювик уже не тормозит, а режет снег, и, чтобы остановиться, приходится вдавливать вглубь всю головку ледоруба вместе с карабином, узлом самостраховки и перчаткой, помогать себе ногами и локтями... Ниже вышла на “лифт” из черной сыпухи – стало легче спускаться. Далеко отстав от всех, видела сверху, что кто-то из наших на невысокой скорости, но почему-то не останавливаясь, проскользил на животе примерно треть склона (как позже выяснилось, это была Ларка). Вадим падал тоже и погнул лыжные палки.

Вернулись на ночевки в 17:00, сделали ужин.

На другом берегу реки в этом году, видимо, долго лежал снег, поэтому там всё еще цветут чудесные заросли рододендронов, которые в других местах уже пожухли. Юрий сказал, что у этих цветов такой слабый запах, что курящие его не чувствуют, а некурящие, понюхав, принимают глубокомысленный вид, но не могут ответить ничего вразумительного. Мне стало интересно и, попросив Вадюлины палки, я перебралась через речные рукава, чтобы провести собственную экспертизу “дендронов”. Заодно решила попробовать, каково это бегать с палками. В результате буквально на третьем прыжке “навернулась” об камни, сразу стала осторожнее, но палки так и не освоила.

Выбрав красивый островок реликтов, улеглась носом в цветы и... поняла, почему обалдевали некурящие нюхатели! Запах дорожной пыли!!! И сквозь него издалека-издалека едва уловимое, такое ужасно знакомое... Запах яблоневого цвета!

Нашла хорошую композицию и сделала фотоснимок: ручей между семейками желтоватых и розоватых рододендронов, выше – осыпь, за ней – характерный кривой клык Узлового жандарма на южном гребне ВИАтау, куда нам идти завтра на 2Б.

Вернулась на стоянку, поделилась с ребятами впечатлением от чудо-цветов. Через часик смотрю – Лариса перебирается на тот берег и бродит по щиколотку в реликтах. (Ну интриган Кочерга – всех женщин заставил нюхать для него цветы!..).

Когда Лара вернулась, я полюбопытствовала о результатах ее разведки.
– Ну очень тонкий цветочный аромат! – выдохнула она с видом гурмана.
– Дорожная пыль плюс яблоневый цвет! – радостно подсказала я.
– Нет, ничего подобного!..
Мне спорить не хотелось: мои цветы останутся со мной..
Вечером натянуло тучки, накрапывал дождь.

Присылайте в рассылку:

Ваши письма, рассказы, песни будут использоваться при формировании рассылки. Если Вы не хотите, чтобы Ваш E-mail появился в рассылке, скажите об этом в письме!

Буду рад конструктивной критике, Вашим пожеланиям и предложениям. От ошибок никто не застрахован. Если вдруг вы их где-то найдёте, большая просьба - сообщите об этом мне.