Здравствуйте, друзья!

Сегодня в выпуске:

Am(a-h-a)   Dm6       E     (f- e-
Прости нас, первая любовь! Прости
-d) C             G7           C
За безрассудство дней наших весенних,
   Dm6         E7    E7/G#       F
За то, что изменив себе на полпути,
  Dm6              Am Dm6  E7    Am
Тебя мы ввергли в плен  своих сомнений.
             Dm6      E7          Am
     Нас поманили горизонты - миражи,
       Dm7     G7      Gm           A7+5 A7
     И счастье новое казалось так надеж-но.
        Dm         E7    E7/G#        F
     Но оказалось, то всего лишь витражи,
        Dm6         Am Dm6 E7     Am
     За ними ж пустота     и бездорожье.


Прости нас, первая любовь! Прости!
Надежды наши в пепел превратились.
А путь разлук назад уж не пройти,-
С потерями мы свыклись и смирились.
     Теперь лишь начинаем понимать:
     Живя взахлеб, обиды не прощали,
     И не желая все  сначала начинать,
     Себя мы незаметно предавали.

Прости нас, первая любовь! Прости!
Не оставляй нас в бедах дней осенних!
Не суждено нам было путь пройти,
Зато мы были вместе в днях весенних.
     Ты осеняла нас своим крылом
     На перекрестках непростых дорог.
     Тебя мы вспоминаем лишь добром,
     Ты Храм, в котором обитает Бог!

В скобках маленькими буквами указаны одиночные ноты в аккорде.

Если Вам не понятны аккорды в песне, посмотрите на сайте раздел "Аппликатура аккордов".

Эта песня в mp3 есть на моей страничке.

23 июля 2004 г., пятница.

Спалось ночью плохо – дует откуда-то в плечи. Накрылась курткой.

Высунулась в 06 часов – облачно, просинь, холодно. На тенте тамбура корочка льда постепенно тает.

Юрий проснулся от моих передвижений, тоже выглянул... Что говорить!? Мы могли уже давным-давно идти на гору!.. Досадно и тоскливо: неизвестно, что будет с погодой завтра, но сегодня-то она есть! В резерве у нас еще один день – 25 июля, но об этом даже думать не хочется.

В 08 часов все встали, на завтрак опять сварили жидкую манку.

Очередное откровение сезона: как приятно что-нибудь делать, когда никто никому ничем не обязан! У нас в отделении не установлена очередь на дежурство, и здесь не только никто не считает, что женщина присутствует в команде исключительно ради того, чтобы всех обслуживать, а наоборот, в первый же день на “Райских ночевках” мне было прямым текстом предложено отдохнуть от обычного образа жизни. Потом как-то само собой сложилось, что еду варит почти исключительно Юра, Игорюня и Вадик больше занимаются примусами, а я стараюсь тихо стащить и помыть грязную клаву с мисками, пока никто их не перехватил. И мне кажется, в таких отношениях есть свой специфический кайф...

После еды начали вытаскивать вещи и снимать палатку, как вдруг Леонов сказал, что переселяться на плечо Шогенцукова мы не будем, лучше завтра встанем пораньше.

– Вам надо учиться тактике, да!..

Этак непринужденно выдал вчерашнюю кочерговскую идею за свою. Интересно, он всерьез думает, что никто этого не заметил?..

Раз всё равно вынужденный день отдыха, то решили пойти погулять наверх, посмотреть тропу. На сей раз вел Юрий, а Виктор Николаевич шел последним и проиграл нам наверху 10 минут, по поводу чего Юра с Вадиком высказали подозрение, что завтра он снова скажется старым и больным и отправит нас на Тютю одних.

Тропа от “Райских ночевок” всё время ведет по правому борту вдоль ложбинки, а когда теряется, ориентироваться нужно прямо на большой скальный треугольник – и выйдешь на тупик с палатками. Оттуда влево-вверх на крутой склон.

Возле палаток присели поговорить с днепропетровцами (отец и дочь-школьница).

Посыпала крупа.

С этих стоянок Виктор Николаевич повернул вниз, а мы четверо – вправо по морене. Прошли мимо Турьих озер, покурили напротив знаменитой “дыры в заборе”. Этот крутой ледово-снежный кулуар - единственное место, где можно переправиться через “Джайлыковский забор” на другую сторону, и то если провесить веревки. Правда, Конников упрямо спорил и утверждал, что они “ходили здесь ногами”, на что Кочерга фыркал и рассказывал, как сам лично бегал сюда вешать перила для новичков.

На обратном пути повалил снег. Курильщики развивали теорию о том, что на больших высотах организм испытывает нехватку не только кислорода, но и углекислого газа, поэтому некоторые знаменитые “буржуи”, не курящие в обычной жизни, начинают попыхивать сигаретами на семи тысячах. Может, и есть тут доля истины, потому что, к собственному удивлению, я до сих пор чувствую себя отлично, несмотря на круглосуточное пассивное курение.

Спустившись на “Райские ночевки”, приготовили сразу клаву макарон и клаву риса. Сначала я подумала, что Юрий просто не хочет два раза возиться с готовкой, но оказалось, что это “абалаковская тактика”: вечером накануне выхода налопаться до чувства легкой тошноты, тогда, мол, с утра очень хорошо идется. Самое ужасное, что он всех заставил это есть. Кроме меня – рис уже никак не лез, не помогли даже угрозы Леонова, рубавшего за обе щеки:

– Не будешь есть – напишу в характеристике, что ты замкнута, необщительна и отрываешься от коллектива!

– Да пишите что хотите! – я ушла отлеживаться в палатку, потому что и так боялась лопнуть от одних макарон. (Нашел чем запугивать! Самую страшную характеристику часто цитирует Вадюля: “Туп, гадлив, прожорлив. Страховку любит, но страховаться не умеет”. Еще шедевр из той же оперы: “Потребительское отношение к инструктору! Инструктор Иванова” - Юрий рассказывал, что мужики дико гордились этой записью в книжке...)

Короче, Игорюня каким-то образом всё, что положено, съел. Вадик тоже впихнул в себя “и того и другого, и можно без хлеба”, но потом страдал ужасно. Аппетит упитанного Виктора Николаевича меня не слишком удивлял, но куда в Юру столько лезет при его-то комплекции?!

Отбой планировался в 18 часов, реально залегли на час позже, но потом еще, сидя в спальниках, пришивали резинки к темным очкам.

24 июля 2004 г., суббота.

...Где-то далеко на земле мой муж Дима, и у него сегодня день рождения, и одновременно в Красноярске – у моего брата Антона...

А здесь, в мире на высоте трех тысяч, четверо глаз выглянули из палатки в 00:45 – звезды, Млечный путь. Чуть не взвыла от счастья.

– О больном ни слова! – предостерег Кочерга. Я только зажмурилась и до боли прикусила костяшки пальцев...

Тент опять обледеневший.

Разбудила Вадюлю. Он молодец: хоть спит мертвецки, но просыпается и сразу вылезает без проблем, легко. В 01:00 все встали.

У Игоря взорвались рыжим пламенем оба примуса – не работают на холоде, что ли?.. Попили чай с хлебом-маслом (Виктор Николаевич согласился вчера перебиться утром без каши).

В 02:00 вышли с фонарями по разведанной накануне тропе. Леонов отобрал у Игоря налобный фонарик, взамен дал ручной. Несколько раз повторил нам, что росы сегодня нет, это нехорошо.

В 03:00 пошел сухой снег. Полная темнота. В ярких синеватых снопах света от чужих налобных фонарей летящий снег выглядел сплошным космическим звездопадом.

Не было даже речи о том, чтобы вернуться. В темноте повязались в связки, сунулись на ледник, но в тумане было совершенно непонятно, куда идти. Юрий направил меня вперед на гребень морены, подсказывая направление, потому что камни и тропу уже присыпало и было не очень-то понятно, куда идти. Тем более я тут вообще первый раз, да и ночью.

– Юра!.. Куда?.. – растерянно взывал нам вслед пристегнутый во вторую связку Леонов, на что Юрий невозмутимо отвечал:

– Мы же гуляем!

Так Виктору Николаевичу и не удалось заставить всех сидеть под полиэтиленовой пленкой до рассвета, как он хотел. Мы дружно заявили, что так замерзнем, уж лучше гулять. (На такие случаи у нашего отделения в ходу фразочка: “Мы же отдыхать сюда приехали!..”).

На морене обнаружили пару глухо спящих палаток – или уже не спящих, когда мы протопали мимо, со звоном запинаясь ледорубами и палками об камни, светя фонарями и радостно обсуждая вслух, что “здесь кто-то живет!”.

Около 05 часов сошли с морены на закрытый ледник Западный Тютю, который прошли в связках на полную веревку. На леднике наступил серый, подслеповатый рассвет. Подъем на перевал оказался в крутой части неприятным: под тонким слоем свежего снега нащупывается лед, ступени бьются плохо, но команды надевать “кошки” не поступило – так и мучались.

В 06:05 вылезли на перевал Суллукол. Сменили фонарики на темные очки, хотя пасмурно и солнцем даже не пахнет. Холодно, сильный ветер, низкая облачность. В небольших “окнах” успели увидеть Эльбрус. В другой раз, когда он закрылся, тучи бросили на дальние снежные хребты густой синий цвет.

Вадик и Юра нарядились поверх двойного термобелья в брюки-самосбросы, и это был нелегкий процесс, ибо штаны в разобранном виде хлопали на ветру, как выкройка, и мне всё время казалось, что они сейчас вырвутся из хозяйских рук и улетят сами по себе.

-Ты чего хихикаешь? – возмущенно сказал Юрий. – Вот посмотрю на тебя, когда задует!..

С перевала по маршруту 1Б категории пошли по западному гребню на вершину Тютю Западная. Влезли на 1-й жандарм – на нем триангуляционный знак (новичкам иногда врут, что это и есть вершина). Потом еще четыре жандарма поменьше, которые обходятся где по снегу, где по скалам.

Скалы в снегу, поэтому перчатки мокрые, руки ледяные. Постоянно приходится пальцами шевелить - застывают. Привязала к очкам тканевую масочку, чтоб не обморозить лицо на ветру со снегом. Парни сразу же:

– Гюльчетай, открой личико!
– Не-а!.. Потом, когда спустимся...

Вскоре Вадик тоже соорудил себе подобный “намордник” из платка, остальные геройствовали до упора, должно быть, считая, что настоящего альпиниста женщины будут любить даже обмороженным или обгорелым. Тоже правда. Но смысл?..

Сыпуха заледенелая, на скалах много натечного льда. Раза три делали перила. Первым часто лез Вадим Тукмачёв, он же “по решению коллектива” в 09:20 первым взошел на вершину первой в своей жизни “настоящей” горы (4350 метров – “здесь вам не тут!..”). У него побаливает голова, немного не хватает кислорода, но вообще ходит классно (сравниваю со своим умиранием когда-то на вершине Учитель).

Ребята наши прелесть какие терпеливые, приятно с ними. Ну, не жарко, и что?.. Виктор Николаевич говорит, что температура где-то минус восемь градусов. Вот он-то за последние полчаса в районе вершины меня просто поражает! В начале маршрута я очень боялась, что сейчас он посмотрит на снег и тучи и заявит, что нужно возвращаться на ночевки, что на вершину не пойдем. Но как только крепко задуло, Леонов резко перестал ломаться и начал работать от души. Полез разыскивать тур, чтобы снять записку и оставить свою. Долго искал – нашел!

А на вершине дубак, ветер!..

Спустились ниже на полочку, перекусили изюмом, шоколадом и печеньем. Надела куртку поверх штормовки, но всё равно мерзла без движения. “Колотун-бабай” отступает, только если крепко прижаться плечом к плечу соседа. Ладно хоть ноги не мерзнут – классные оказались ботинки! Сидели, жевали перекус, думали, идти ли дальше, на 2-ю Западную (2А), но маршрут в тумане, скалы ледяные, холодно, да и вообще это была бы “нечестная двойка” (для честной надо пройти весь гребень заново).

Пошли обратно. На спуске стало теплее, снег прекратился. В 11:40 на съезде от 1-го жандарма к перевалу Виктор Николаевич неожиданно устроил снежные занятия. И это был ужас, потому что сил на данное мероприятие почти не осталось. Склон крутой, снег местами твердый, местами подкисающий, в ботинках жестко, а “кошки” забиваются мгновенно. Глиссировать у меня почти совсем не получается: каблуки ботинок скошены вперед и цепляются за снег – не раскатишься.

Несколько раз на различных упражнениях то один, то другой участник срывался по-настоящему и рубился безо всяких шуток: не тот уклон, чтобы играть, да и силы не те, чтобы резвиться...

После полудня начало пробиваться солнышко. На перевале встретили одинокого немолодого второразрядника, самостоятельно гуляющего через закрытый ледник и собирающегося наблюдать за группой на “шестерочном” маршруте Хергиани на Тютю Западную.

Прошли в связках ледник, на плече Шогенцукова остановились развязываться и раздеваться из страховочных систем. Отсюда Леонов шустро дунул вниз, а мы еще посидели, отдохнули. Облака расступились, стал виден весь длинный тютюйский гребень и вершина, где мы были сегодня. Юрий рассказал “историю про сгущенку на дне рюкзака” - о том, как его на этой горе побило камнями на “пятерке”. И еще про “аномальную зону” на леднике.

Домой приковыляла без ног. Все мышцы орут, колени скрипят, и “ох, болят мои крылья!”... Особенно левая рука, в которой весь день таскала кольца, просто выстегивается из плеча.

Похромала босиком по травке макнуть ноги в холодную водичку – и прямо обалдела: ручей исчез!!! Вообще. То есть абсолютно. Был глубокий, но теперь одно русло совсем сухое, а из другого даже кружкой не зачерпнешь. Все неприятно насторожены таким сюрпризом: до сих пор на “Райских ночевках” ручьи не пропадали!.. Теперь за водой приходится ходить в сторону больших стоянок.

Вечером в честь горы ребятам – коньяк от соседей. Мне, непьющей, - апельсин. Харитонов с отлежавшимся напарником пошел вниз.

С недосыпу собрались спать в восьмом часу вечера.

...Да, пикантный способ незабываемо отметить день рождения мужа – на вершине!.. “Июльские снега – не спутай их с другими...”. Такое не забывается.

25 июля 2004 г., воскресенье.

Впервые за все дни наверху выспалась, отрубившись от усталости в 20:30.

Проснулась в 06 часов от громкого “М-ме!” рядом с палаткой. Туры орали, как люди, подражающие козлам. Судя по перекличке, вокруг палатки бродило немалое стадо.

Заснула опять, через пару часов проснулась от тянущей боли в руке. Юрий предложил сделать массаж и, впиваясь своими когтями сквозь свитер, ворчал: “Мускулатуры нет ни фига!”. Сказал, что плечо я, видимо, застудила.

На тамбуре палатки – привычный лед, но утро теплое, солнышко греет, идти никуда не надо, поэтому ленились на всю катушку. В 09 часов даже не думали вылезать из палатки. Вадим всё храпел, Юрий и я смотрели на проплывающие цирусы и говорили о горах и об альпинистах – тема бесконечная!.. (Вчера мне почему-то пришло в голову, не мог ли быть Владимир Кавуненко хотя бы частичным прототипом Володи Садыкова из визборовской “Альтернативы вершины Ключ”. Для пущей достоверности требовалось выяснить, не проходил ли Кавуненко армейскую службу на подводной лодке. Но, разумеется, никто в нашем отделении этого не знал.).

Пару раз Виктор Николаевич издали намекал на подъем, но без толку. Позже Игорь рассказал нам, что Леонов несколько часов мучался, ожидая, когда ему принесут чай и позовут есть, а никого не было!.. Наконец, инструктор вылез сам, побродил по “кухне”, но за примус, естественно, не взялся, а начал орать в сторону нашей палатки:
– Отделение, встать! Ну-ка, лентяи, встать! Построились все! Быстро!..
Реакции - ноль.
Леонов подходит на наш пригорок.

Тамбур палатки с одной стороны расстегнут, его надувает налетающий теплый ветерок. Никто уже не спит, но все три новоиспеченных “значкиста” бессовестно балдеют в мешках. Тукмачёв придает своим красивым карим глазам “сосновое” выражение и недоуменно ими хлопает: чего, мол, надо от отдыхающих людей? Я откровенно демонстрирую лень, блаженство и полное безразличие, хотя взбешена грубым командным тоном. Раньше инструктор так не зарывался... Кочерга, полувысунувшись на локтях из палатки, спокойно курит, но во всей позе недобрая напряженность, а выражение темных прищуренных глаз не обещает ничего хорошего. Расхрабрившийся Леонов начинает было и тут качать права, но, наколовшись на этот взгляд, быстро скисает и отступает на свою обычную линию поведения – нытьё. Из-за внезапного перехода от приказов к заискиванию становится еще противнее.

С ума сойти, что это с ним? Ведь умеет же вести себя как нормальный мужик – это он показал вчера на горе. Что за странная такая натура, и где он был настоящим – там или здесь?

А сегодня опять:
– Юра-а, так я “кошки”-то и еще свои вещи вам оставлю, ладно?..

Но ведь не приснился же он мне вчера возле вершины – ловкий, выносливый, уверенный... Что за муть, в конце концов?!.

Отделение выползло из палатки только в 10 часов. Завтрак решили не варить, разогрели остатки вчерашнего макаронного супчика. Никто не возражал. Собрали вещи, проветрили палатки, часть оставшихся продуктов отдали стоящему поблизости Донецку.

Дать волю Виктору Николаевичу, он бы всё оставил “козочкам”. Снова хвалился, как специально заносил куда-то высоко в горы лакомство.

– И ведь почти из самых рук взяла, да!..
– ...она съела, отравилась, упала и сдохла!!! – досочинила я тихим злым голосом. Ребята выпали.
– Какие вы недобрые, неблагодарные люди, - состроив серьезное лицо, с упреком сказал Юрий. – Он вам столько дал!..
– Ага. “Кошки” дал, железо всё своё дал...
– Зато он хороший методист! У меня бы терпенья не хватило вести весь этот маразм на снегу, очень скоро противно стало бы вас уговаривать... А он прямо артист, сумел вас заразить своим энтузиазмом, увлечь. Я бы так не смог.
– Но эта его хитрость, переходящая в наглость!..
– Ну, есть такое дело... Что поделаешь – москаль!..
– Юрий Иванович, я вам просто поражаюсь!
– Ты еще не видела плохих инструкторов! – “успокаивает” Кочерга.
– Москали, они все такие, – поясняет Вадим.

Не знаю, возможно. До сих пор не доводилось лично общаться, только многократно слышала, начиная с первого сезона, что их в горах не любят. Как тут не впасть в географический шовинизм... (Впрочем, в том, как Юрий выгораживает Леонова, есть явный подвох с издевкой, который я чувствую, но не могу понять. Лишь по возвращении в Снежинск Дима, знакомый с Кочергой много лет, объяснил мне, что в его лексиконе слова “методист” и “методировать” являются бранными).

Вышли с ночевок около 13 часов. Юрий на невероятной скорости, прыгая на лыжных палках, слетел вниз по спусковому кулуару, а потом сказал, что он молодой обставил бы себя теперешнего минут на семь. (Невольно задумаешься: если он такой в 50 лет, то каким же был в 30?!.) Вадим раньше с палками не ходил никогда, но уже здорово к ним приноровился и тоже спускается быстро. Остальные трое осторожничают и сильно отстают от пары в черном, особенно я. Под склоном, возле ручья, собрались все вместе и пошли дальше общим темпом.

По дороге сбрызнул дождь.

Пришли в “Дом инструкторов” в 15:30. Меня ждал пакет яблочного сока, ребят – пиво. Лара готовила салат, потом делали овощной суп и уху из консервов, потому что с питания мы сняты до завтра. Я кое-что подштопала из вещей себе и ребятам (Вадюлина “термоколенка”, случайно шоркнутая на занятиях об скалу, грозила поползти петлями, как обыкновенные двухсотрублевые колготки, а моим любимым скалолазным штанам, кажется, наступает полное крантиссимо).

Саша Афанасьев рвет и мечет, потому что Алявдин всё еще не приехал.
В 19 часов неожиданно выяснилось, что готов душ. В женском отделении были только мы с Ларой, испанка и переводчица, воды горячей – полно. Кайф 100%!!!

Дома, когда переодевалась, потеряла застежку от сережки-гвоздика. Уже смирилась и сделала замену из резинки для примуса, как вдруг Игорь совершенно случайно застежку нашел – отскочила на его спальник. Что особенного надо женщине для радости?..

На ужин в дом пришел Виктор Николаевич. Подвыпив, долго распространялся о “легендарных” альпинистах и о себе.

Присылайте в рассылку:

Ваши письма, рассказы, песни будут использоваться при формировании рассылки. Если Вы не хотите, чтобы Ваш E-mail появился в рассылке, скажите об этом в письме!

Буду рад конструктивной критике, Вашим пожеланиям и предложениям. От ошибок никто не застрахован. Если вдруг вы их где-то найдёте, большая просьба - сообщите об этом мне.